Џресса

Владимир Алеников: время догоняет мои фильмы

Режиссер, придумавший культовых советских героев Петрова и Васечкина и их приключения, обыкновенные и невероятные, представил в Таллинне свою новую картину.

Фильм Владимира Аленикова «Война Принцессы» вышел на экраны буквально только что, но уже успел получить несколько наград, в том числе – специальный приз жюри фестиваля Just Film в рамках нынешних «Темных ночей». Впрочем, называть «Войну Принцессы» новой картиной не совсем верно: снята она была больше десяти лет назад, однако из-за конфликта режиссера и инвестора премьера «Войны...» в том виде, в каком ее задумал Алеников, состоялась только сейчас. По сути «Война...» – это «Ромео и Джульетта» на новый лад (недаром и сам Алеников сравнивает ее с «Вестсайдской историей»). Действие происходит в 1990-х в подмосковном поселке Росрентген, где враждуют две банды подростков – русские-«рентгены» и кавказцы-«абреки». Неожиданно между находящимися по разные стороны фронта Юлькой по прозвищу «Принцесса» (Екатерина Черепухина) и Кареном (Арам Геворкян) вспыхивает большое светлое чувство...

А куда потом детям деваться?..

– Вас кое-что связывает с Эстонией: много лет назад вы выпустили три книги художественных поэтических переводов с эстонского. Как это вышло?

– Я родился и вырос в Ленинграде, в молодости бывал часто в Таллинне. Я был молодой поэт, только начинавший творческую карьеру, и часто приходил в кафе поэтов «Пегас». Кстати, вчера шел мимо «Пегаса», решил зайти, а мне швейцар говорит... (С эстонским акцентом.) «Нет, поэтов нету. Пиво есть, а поэтов нету...» (Смеется.) А тогда поэты были, и я в этом кафе выступал не раз. Постепенно завязались творческие связи, и я стал переводить эстонских коллег.

– Вы выучили язык или переводили с подстрочника?

– У меня был большой словарь, был учебник, так что худо-бедно я стал разбираться в сложном эстонском языке. Но подстрочником пользовался тоже. Я переводил стихи Лилли Промет, мы с ней дружили, я приезжал к ней в гости. Был такой поэт Манивальд Кесамаа, я переводил его детские книжки... Язык уже не помню, увы. Это было все-таки сорок лет назад.

– «Войну Принцессы» вы придумали 20 лет назад, снимали 13 лет назад. В условиях быстро меняющейся среды произведения искусства устаревают. Устарела ли «Война Принцессы»?

– Нет, тема картины, к сожалению, остается безумно актуальной. Недавние события в Бирюлево подтверждают, что межнациональная рознь никуда не делась. И потом, может, это громко сказано, но мои картины, как ни странно, всегда опережают время. А потом время их догоняет. Если бы «Война Принцессы» вышла тогда, когда снималась, ее не с чем было бы даже сравнить – тогда так никто не снимал вообще. За эти годы ситуация изменилась, и все равно фильм выглядит очень свежо. Снимал «Войну» замечательный оператор Максим Осадчий , и это, по-моему, лучшая его работа, несмотря на снятый им же «Сталинград». По сути, «Война...» снята сегодняшним кинематографическим языком.

– Среди снявшихся в фильме подростков несколько стали впоследствии звездами: Наталья Ионова, она же певица Глюкоза, актеры Лянка Грыу и Артур Смольянинов... Как у вас это получилось?

– Это просто объясняется. По моему убеждению, дети сами ничего играть не в состоянии, какими бы они ни были одаренными. Их надо учить. У каждого режиссера, работающего с детьми, есть своя методика. Ролан Быков придумывал какие-то игры, Александр Митта, чуть что, орал как сумасшедший, дети пугались – и делали то, что надо. У меня же метод очень простой. Как только дети поступают в мое распоряжение, начинается настоящая актерская школа, в которой преподают мои друзья. Дети обучаются всем необходимым дисциплинам в течение трех месяцев – каждый день до глубокой ночи, и это до съемок. На съемках обучение продолжается. Фактически я из них делаю профессионалов. И куда им потом деваться-то?.. (Смеется.) Инга Ильм, снимавшаяся в «Петрове и Васечкине», в десять лет, когда мы с ней познакомились, хотела быть историком. В итоге стала актрисой, а по прошествии многих лет ушла из театра и кино, закончила истфак и сейчас защищает диссертацию.

– То есть – вы сбили ее с пути истинного?

– Получается, что так. Но надо сказать, что исполнители главных ролей в «Войне Принцессы» в актеры не пошли – ни Катя, ни Арам...

Хранить вечно, никому не показывать

– Вы сняли много фильмов для взрослых, но ваша самая известная работа – подростковые фильмы про Петрова и Васечкина. «Война Принцессы» продолжает линию кино для детей?

– В «Войне Принцессы» есть цитаты из «Петрова и Васечкина» – героиня смотрит по телевизору этот фильм про совсем другой мир, совсем других детей. Это противопоставление – вполне сознательное. Я показываю мир детей, просто тогда это был один мир, а сейчас – совсем другой.

– Почему фильмы про Петрова и Васечкина стали и остаются культовыми?

– То, что у этих фильмов такая долгая жизнь, меня удивляет. И не потому, что их продолжают показывать, – это случается... Есть сайт vasechkin.ru, мне оттуда пересылают письма юных зрителей – пятнадцати, десяти лет... Когда они пишут, как им понравилось кино, меня берет оторопь – в моем понимании сегодняшние дети растут на других фильмах, в другой культуре. Почему они откликаются на фильмы, снятые тридцать лет назад, я понять не могу – искренне вам говорю.

А если размышлять серьезно, наверное, мы угадали в двух вещах. Во-первых, архетипы персонажей: в каждом классе есть свои Петров, Васечкин и Маша. Конечно, я тут не первопроходец: такую парочку – Том Сойер и Гекльберри Финн – придумал Марк Твен. И второе – то же, что с «Войной Принцессы»: фильмы о Петрове и Васечкине опередили время. Поэтому их при социализме положили на полку и выпустили только два года спустя – я тогда дошел до Андропова. Это был первый детский мюзикл в стране. Когда был вынесен вердикт «хранить вечно, никому не показывать», мне предъявили такие обвинения: не пионерская пластика, не пионерские стихи, не пионерская музыка, американизмы. Имелись в виду и стиль картин, и непривычный для социализма флер свободы, который они несли, – Петров и Васечкин, по сути, маленькие диссиденты. Серия «Хулиган» воспринималась как острая сатира на все, что происходило в обществе. Чтобы спасти картину, мы досняли сцену, в которой учительница распределяет между детьми роли в «Ревизоре», – чтобы напомнить, что это не злой умысел режиссера, а чуть переиначенный гоголевский текст... Но ничего не помогло, картины легли на полку. Потом время догнало фильмы, потом перегнало, и мне, повторю, непонятно, почему сегодняшние подростки на них откликаются.

– В 1990-е вы начали работать в Америке. Оправдал ли Голливуд ваши надежды?

– Сложно сказать. Это все случилось очень неожиданно. Мог ли ленинградский мальчик, которого никогда никуда не выпускали, мечтать о том, что он будет снимать кино в Голливуде? Я думаю, что совершил большую ошибку с «Феофанией». Это не значит, что я раскаиваюсь, просто сейчас, по прошествии времени, я вижу, что не понимал, что же со мной произошло на том кинофестивале с Лос-Анджелесе, когда «Биндюжник и Король», по сути, произвёл фурор. Сейчас я понимаю, что это было абсолютное чудо. И, конечно, с моим сегодняшним опытом я распорядился бы этим чудом совсем иначе. Меня засыпали предложениями, а я уперся и сказал: у меня есть сценарий, я хочу снимать его в России, и больше я ничего снимать не хочу и не буду. В конце концов, сломленный моим дурацким упрямством продюсер сказал: бог с тобой, снимай что хочешь, но хотя бы с американской звездой... Для американского рынка тема была выбрана неправильно – никого там не волновала и не волнует Россия XII века, славянская мистика и прочее. Помню, ровно через пять минут после начала первого показа на кинорынке, увидев, что это костюмная картина, что действие происходит непонятно где, пол-зала встало и ушло... Вы представляете, что я чувствовал? Впрочем, после «Феофании» меня пригласили преподавать кинорежиссуру в Лос-Анджелесский университет, я там читал лекции энное количество лет, пока мне это не осточертело до смерти.

Не только на благостных примерах

– В одном интервью вы сказали, что «Война Принцессы» может способствовать оздоровлению морального климата в стране. Вы верите в волшебную силу искусства в нынешней России?

– Я довольно много езжу, показываю картину и устраиваю после показов обсуждения со зрителями. Мне это важно и интересно. И когда я вижу подростков – в том числе вчера в Таллинне, – которые встают зареванные и с пересохшим горлом говорят, что это про них, про их жизнь, – я понимаю, что это кино на них подействовало, осталось у них в душе, и они будут вести себя иначе. Я верю, что если бы картина пошла широко – чего не будет, – если бы ее увидели миллионы, может, что-нибудь изменилось бы.

– Не будет – по коммерческим причинам?

– Ну конечно. Более того, минкульт поначалу дал нам прокатное удостоверение с рейтингом «18+» – зрители, для которых фильм предназначен, не могли его смотреть. Мотивировали тем, что в кадре клей нюхают, чепуха какая-то короче... Только под давлением прессы и благодаря фестивальным наградам рейтинг пересмотрели. Теперь это «12+». Это уже гораздо лучше.

– Видимо, это тренд: думский депутат Николай Герасименко выступил недавно с инициативой о запрете показа в кино сцен, пропагандирующих употребление алкоголя.

– Это ужасно. Это просто ужасно. Я когда-то был одним из основных авторов и режиссеров журнала «Ералаш», который основал замечательный сценарист и драматург Александр Хмелик. Я помню, как первые наши сюжеты вызывали дикое негодование – множество людей писали жалобы в Госкино, мол, чему собираются учить детей, чему они будут подражать? И сейчас – ровно тот же бред. Дело же не в том, что именно мы показываем. Дело в отношении, в контексте. Невозможно воспитывать детей только на благостных положительных примерах – это всем претит на самом-то деле.

– Каким будет ваш следующий проект?

– Я хочу снять фильм по своей книге «Странники терпенья». Ищу деньги – режиссеры зависимы от финансирования так же, как актеры – от режиссеров. Этим проектом занимается в том числе студия «ТриТэ», Никита Михалков и Леонид Верещагин считают его перспективным и интересным. Картина недорогая, но нужно дополнительное финансирование – цены сейчас высоки, тем более, что мы хотели бы пригласить на главную роль – глухонемой девушки-модели – европейскую актрису...

Николай КАРАЕВ

Фото: Альберт Труувяэрт